[indent] Ночные смены Меда любила больше всего. Время, которое чаще всего принадлежало ей и возможностью позаниматься, когда пациентов было немного, а обходы можно было затянуть беседами с теми, кто не спал, а хотел общения. Вопреки принятому мнению о холодности мисс Блэк, с пациентами она ладила так хорошо, как не могла поладить с собственной семьей, может, поэтому предпочитала проводить на работе больше времени, чем дома. По крайней мере, за ней никто тут не ходил попятам с нытьем, что следует свадьбой заниматься, а не вот это все, чем она предпочитала заниматься. Дата была назначена концом мая, сейчас же середина октября вступала в своим права шумом дождей и рыжими листьями на брусчатке. Меда не знала, что не так с будущей свадьбой, ведь и жених у нее лучший, и любит он ее, насколько можно любить друг друга в их ситуации вынужденного брака – он не давил на нее, легко согласившись на ее право работать в свое удовольствие, но на душе было тяжело. На душе не складывалось что-то, как ни пытайся сложить.
[indent] Может, и хорошо, что сейчас он снова был в очередной командировке, оставляя Меде собственное пространство в собственной жизни.
[indent] Она снова погружается в чтение при свете лишь лампы у дивана в ординаторской, когда в дверь заглядывает целительница с поста на этаже отделения:
[indent] - Блэк, там внизу пациент, кажется, авроры внеурочно порезвились, есть раненый по нашей части. Иди в смотровую, проверь степень тяжести, убедись, что он в самом деле для нашего отделения, потом сообщи мне.
[indent] Меде многое не над, это даже интересно. Она легко смахивает сонливость с мыслей, натягивает ранее брошенную рядом лимонную – Мерлин, кто только придумал такой цвет – мантию и бежит к лифту едва ли не со всех ног. Только у поста дежурного целителя сбрасывает скорость, чтобы с гордостью пройти мимо, целитель – это солидно, а не девчонка восемнадцати лет, бегущая в никуда. Она заскакивает в лифт и нетерпеливо отстукивает пальцами весь путь вниз, оказывается на первом этаже, мимо посетителей (откуда их так много) под стеночкой в смотровые. Никаких лишних вопросов ей не хочется, отбиваться от назойливости ожидающих Меда уже успевает научиться, но чем меньше мороки, тем лучше обоим.
[indent] - Мари, я тут, давай осмотрю.
[indent] В собственном голосе два килограмма гордости за то, что ее допустили к чему-то серьезному, хотя это первичный осмотр и любой новичок способен на две вещи: понять тяжесть ранений и решить, для какого отделения подходит пациент.
Но стоит только развернуться с палочкой в руках, как сердце предательски пропускает удар – светлые волосы, голубые глаза, бледное от боли лицо и незабываемая нахальная ухмылка, за которую хотелось не то врезать, не то поцеловать – Меда до сих пор не могла решить.
[indent] Тонкс.
[indent] - Тед? Что с тобой случилось? Чем тебя так?
[indent] И никакого профессионализма, сколько ни старайся, Меда мягко приподнимает прижатый бинт для остановки крови – то ли расщепление плеча, то ли разрез каким-то заклинанием, одно точно, Тед Тонкс пациент ее отделения.
[indent] Они не виделись с того момента, как Тонкс помахал школе, и все письма Меды начали улетать в никуда. Тед на них не отвечал, а на все попытки вызнать, чем он там занят в своей жизни, Меда тоже не получала ответа. Она на него дулась как-то по-детски, но сейчас не была уверена, что подходящее время для проявления своей обиды. В конце концов, это она обещала писать, а он не обещал отвечать, да и за пределами школы новая жизнь, зачем ему нужна была пигалица Блэк, которая норовила его искалечить чисто случайно, которую он же считал маленькой снобкой. При этом каким-то образом они смогли дружить, не убив друг друга.
[indent] Прогресс и чудеса.
[indent] - Хельга, скажи, пожалуйста дежурному целителю отделения недугов от заклятий, что степень тяжести ранения средняя, он наш пациент, но, думаю, я могу управиться сама. И не уверена, что ему понадобится госпитализация, так что пока не требуется вмешательства.
[indent] Хельга вскидывается смешком, бросает быстрый взгляд на Меду, переводит на Тонкса:
[indent] - Не убей его, пока я буду там отвечать на все вопросы, а то он красавчик. Мир обеднеет на одного, и это будет грустно.

[indent] Меда хмурится.
[indent] Значит, аврор. Значит, у Теда мечты сбываются. Что ж, это хорошо, если бы еще было поменьше урона для здоровья.
[indent] - Я тоже тебя не ожидала здесь увидеть, так что мы квиты.
[indent] Это почти обидно. Или обидно без почти. Меда всегда говорила, что хочет быть целителем, помогать людям, пусть по мнению многих ей не всегда хватало эмпатии в ее собственном характере. С другой стороны, многого от Блэков ждать не приходилось, семья, в которой не было принято выражать всю ту бурю эмоций, что скрывало хрупкое тело. И Меда этому училась с детства, тем сложнее ей было уже во взрослом возрасте показать тому же Тонксу заинтересованность в нем. А он, как будто бы специально, находил еще многие причины, чтобы сопротивляться всем ее попыткам, а то и не замечать их. Но самым большим недостатком, о чем, кстати, не раз злым шепотом напоминала старшая сестра, был его статус крови.
[indent] Об этом Меде никто никогда не позволял забыть.
[indent] - Я рада, что ты жив. А то мне казалось, что ты уже исчез из этого мира.
[indent] Она вспоминает последовательность действий, которые от нее требуются, аккуратно стирает кровь вокруг раны тампоном, смоченным в настойке, остро пахнущая жидкость забивает собой все вокруг, от чего немного даже кружится голова. Или не от этого? Меда встряхивается, ну нет, это не дело, вот так поддаваться слабости и почти что терять голову от одного только присутствия Теда.
[indent] - Чем это тебя так?
[indent] Блэк упирает кончик палочки, на которой светится красный огонек, в плечо Теда, бормочет заклинание, и та начинает аккуратно сшивать золотистой нитью ткани раны, обезболивая, но не до конца – Тонкс должен чувствовать неприятное покалывание, зуд и даже небольшую боль. Никакое лечение не бывает приятным, даже доведенное до совершенства. Меда была хорошей ученицей, успела освоить аккуратное обращение с такими заклинаниями, учитывая, сколько резаных ран от расщепления или боевого заклинания ей за неполных два месяца пришлось сшить. Штопка – первая стадия интернатуры.
[indent] Идеально все равно не выходит.
[indent] - Шрам останется, - неохотно замечает Меда. Шрамы, говорят, украшают мужчину. Меда аккуратно касается плеча Теда, проверяя, насколько грубо вышло – а был ведь шанс сделать так, что со временем под действием мазей и примочек все стало бы почти незаметным. Но немного не получилось. Покончив с этим, Блэк начинает рыться в шкафчиках в поисках подходящей мази. Слышит шорох позади, оборачивает: Тед уже сидит на смотровом столе.
[indent] - Ляг обратно, Тонкс, я еще не закончила. И продолжать твое лечение дальше мне будет удобно, если ты будешь лежать, а не сидеть.
[indent] Баночка, как по заказу, прыгает в руку, Меда вчитывается в этикетку с составом – Мунго сам изготавливает все лекарства, которые потом приходится включать в счет, выдавая баночки в путь-дорогу, ну или с рецептом отправлять в аптеку. Процедура же лечения состоит из двух частей, самого лечения и заполнения бумаг, и если Тед намеревался сбежать, как можно быстрее, то он рисковал вызвать гнев Меды, и тут уж можно было порекомендовать госпитализацию. Злоупотреблять своим статусом плохо, но не лечиться – еще хуже.
[indent] Она открывает баночку, возится с подготовкой повязки, стоит в профиль к Теду. Волосы закрывают ее лицо, и слава Моргане, он не может видеть все ее эмоции. Пальцы почему-то немного подрагивают, видимо, от обиды, которая теперь прямо кипит в девушке. Тонкс вне зоны риска со своим ранением, значит, и переживать за его здоровье нет смысла, но насколько профессионально накинуться на него с вопросом, какого дракла не отвечал на письма? Что, так было слабо написать в ответ «Меда, моя жизнь не для тебя, au revoir», а не морочить ей голову таким неприятным ожиданием и слабой надеждой, что все-таки в этой жизни что-то хорошее у них должно быть.
[indent] А теперь поздно. Теперь совсем поздно. О чем неоднозначно намекало бы кольцо на пальце, если бы на работе она его носила. И это еще помолвка прошла тихо, пока никто не спешил оглашать семейные решения, времена во многом изменились, теперь аристократы не так-то и кичились подобными вещами, предпочитая в этом случае уже на свадьбе засветиться шикарным празднеством.

[indent] Найти? Интересно, как? Маггловский мир был чужд Меде, да и в волшебном мире попробуй понять, где искать человека, который на твои письма не отвечает. Навязываться? Нет, это не про Меду. Это ниже ее достоинства, это просто унизительно пытаться быть кому-то нужной, кому-то, кому ты в самом деле не нужна. И сейчас Тед обижает ее только сильнее своими словами. Но ему словно все равно, словно это игра какая-то чувствами Меды. Она же никак себя не выдает, быть Блэком это делать вид, что тебе все равно, что ты выше этого. Тем более, какая уже разница-то в самом деле?
[indent] Меда демонстративно игнорирует ремарку о поисках, цепляется за ответ по более насущному вопросы:
[indent] - Каким?
[indent] Герой нашелся, дракл его дери. А если бы в него попали бы так, чтобы встать не мог? Эти авроры совершенно лишены какого-либо инстинкта самосохранения, в этом Меде за короткий период работы удалось убедиться, чтобы понимать, какой сорвиголова перед ней. Да и знала это она это еще в школе, он свей безбашенностью в матчах по квиддичу собирал восхищенные взгляды девчонок, чем на самом деле жутко бесил саму Меду. Купался в славе и принятии себя самого, пока Блэк истекала ядом девичьей ревности, такой жгучей, но в ее случае безопасной – она была слишком гордой, чтобы кому-то показать свою заинтересованность в Тонксе мелочной местью школьницам.
[indent] Сколько у него таких шрамов, заработанных на службе? Они не виделись каких-то два года, а пропасть между ними стала только больше, и прямо чувствуется это отдаление.
[indent] Тед, конечно, игнорирует ее требование лечь, более того, нарушает его совсем. Меда упрямо не смотрит в сторону парня, продолжая возиться с повязкой, которую должна ему наложить. И вот она уже готова, уже собирает все коробочки и флакончики, закончит с одним, заполнит больничный лист и отправит Тонкса восвояси, чтобы тут… как это она ему не писала?!
От возмущения у Меды дыхание перехватывает, она отшатывается от его руки, касающейся ее волос, от поцелуя в щеку, правда, отшатнуться не успевает. Теплые губы Теда касаются ее кожи, и сердце сладко ноет, взбудораженное подзабытыми ощущениями.
[indent] Скучал, значит? Значит, это она ему не писала?
[indent] Баночка с мазью выскальзывает из рук, укатывается по полу под смотровой стол, Меда оборачивается к Теду. Он так близко, что она может потянуться и поцеловать его, дыхание его щекочет ее лоб, шевелит волосы. Ну нет, так просто ничего не будет, уже не возможно, чтобы было просто. Меда отступает на шаг назад, чуть не сносит собой столик позади, успевает его придержать, чтобы инструменты бобами не посыпались на пол. Сверкает взглядом на аврора:
[indent] - Знаешь что… я писала. Писала первые несколько месяцев, сначала каждую неделю, потом раз в две недели, все еще на что-то надеялась, ну мало ли, у тебя стажировка, взрослая жизнь, ты просто не успеваешь. А потом накануне зимних каникул, когда ты снова не ответил на мое предложение встретиться, чтобы ты показал мне свой мир, стало ясно, что больше писать тебе не стоит. Потому, что тебе это не нужно.
[indent] Скучал он…
[indent] Расстроенная Меда снова отворачивается. Ей и стыдно за свой выплеск, наполненный эмоциями, такими чужими для мисс Блэк, нет, она должна быть гордой, а не вот это все. Ей и обидно за то, что Тед свалил всю вину на нее, так, что ли, положено? Была не нужна, а теперь увидел ее, решил юность вспомнить на один вечер? Ну что ж, ему не повезло, во-первых, она на работе до утра, во-вторых, она выходит замуж, в-третьих, ей все равно.
[indent] - Не будет ничего по-прежнему, Тед. Пока ты не отвечал на мои письма, мои родители решили, что мне пора замуж. Свадьба назначена на весну, так что все это уже не имеет значения. Сядь обратно, мне нужно наложить повязку. Она обезболит и быстрее заживет твоя рана.

[indent] И ведь в самом деле, Тед никогда не обманывал Меду. Человек, предпочитающий говорить правду прямо в лице, крайне редкий экземпляр. Иногда хотелось, чтобы он солгал, чтобы не был так красноречиво правдив. От некоторых слов болело всегда, там, где можно было смягчить удар, Тонкс резал словами похлеще ножей для корня мандрагоры. Так что не верить ему было бы глупо, но Меда точно знала, что она писала ему. Писала больше, чем отправляла.
[indent] - Где же они подевались, улетая от меня, но не доходя до тебя?
[indent] Когда-то Тед рассказывал о маггловской почте, крайне скучный способ передачи писем. Не то что совы. В большинстве своем совы передавали письма из лап в руки, могли отдать только после того, как получали свою галету. Тем страннее, что выходило так, будто бы ни одно письмо не достигло адресата. С другой стороны, если Тонкс проводил много времени в Аврорате, а сова у Меды была одолженная у отца, то немудрено, что птица не дожидалась парня.
[indent] Загадка, но ее разгадка теперь не имела значения. Разве что понять, кто причина той неловкой ситуации.
[indent] Тед пошатывается, Меда дергается к нему, но он сам опускается на стул. И она снова кутается в свою холодную сдержанность, берет в руки подготовленную повязку.
[indent] - Давай мы не будем обсуждать этот вопрос, хорошо? Во-первых, я не хочу тебе снова рассказывать о правилах в моей семье, - с принятыми Сигнусом решениями не спорит никто, ни мать, ни его дочери, все просто: - Во-вторых, тебя не касается, кого я люблю, а кого нет. Мы оба сделали свои выборы, поздно возвращаться к исходной точке, чтобы что-то изменить. К ней вернуться невозможно.
[indent] Она забирает у него баночку с мазью. Они молчат все то время, которое уходит на перевязку. Та аккуратно ложится на плечо, Меда так же аккуратно без тени суетливости закрепляет ее. Ее работа тут подходит к концу, остается только бумажная волокита. Блэк подает молодому аврору его футболку, прожженную заклинанием и испачканную кровью. Смотрит на все это тяжелым взглядом. И усаживается за стол, где аккуратной стопкой из пергаментов лежат разлинеенные бланки для заполнения истории болезни, рецептов и больничных листов. Ей никак не удается ухватить мысль, с чего следует начинать. Потом вспоминает, что с истории болезни, ведь тут все лежит в том порядке, в котором следует заполнять бумаги, специально для юных и не всегда собранных стажеров.
[indent] Едва на первом листе появляются буквы имени Теда Тонкса, как он подскакивает, едва не роняет за собой стул. Клякса некрасиво расцвечивает бланк, Меда с досадой морщится, сдерживает бранные слова. И поднимает взгляд на Теда с явным укором:
[indent] - Мистер Тонкс, вы должны избегать резких движений, потеря крови была достаточно сильной, а вы, кстати, так и не ответили, каким заклинанием получили. Мне нужно об этом спросить ваших коллег?
[indent] Оказывается, магглы полны предрассудков не меньше, чем маги. Это почти победа, но такой победе Меде не нужно, и она лишь качает головой. Разговор порядком нервирует. Она не видит, к чему он должен привести их обоих, а время, отведенное на работу с пациентом, который понес ранение средней тяжести, неумолимо заканчивается, скоро начнутся шепотки и сомнения в квалификации стажерки Блэк. К тому же, ей как-то совсем уж неприятно слушать, что миссис Тонкс не прониклась любовью сына к одной маленькой ведьмочке. Но тут они в равных условиях, Блэки тоже не смогли бы принять выбор дочери, сделай она его в пользу Теда.
[indent] Но выбор уже не стоит.
[indent] - Тед, - Меда и сама поднимается со стула. Нет, пора этот разговор заканчиваться. – Никто не виноват. Ни ты, ни я. Это просто… ну будем считать, что это судьба, которая намекает, что школьные влюбленности не имеют права на существование. Давай примем этот факт, закончим с оформлением твоего ранения, после чего я все-таки отпишу рекомендации к тому, чтобы оставить тебя на ночь в отделении, утром дежурный целитель проверить мою работу и отправит тебя на выписку. И ради Мерлина, перестань скакать, это тебе запрещено.

[indent] Заполнение карточки, больничного и рецепта превращаются в какой-то вялотекущий ад. Андромеда с трудом вспоминает, что нужно писать, под пристальным взглядом Теда, но к разговору он больше не возвращается. Видимо, за два года научился прислушиваться к словам. Но настроение от этого не улучшается, перо натужно скрипит по пергаменту. Когда в конечном счете весь процесс заканчивается, Блэк скрепляет исписанные ее почерком бланки и передает вместе с Тедом Хельге, дальше уж она сама.
[indent] Вернуться к учебнику оказывается сложно. Буквы не собираются в слова, смысл их теряется на фоне мыслей, которые рвутся наружу не то вопросами, не то действиями. Вот так сначала родители Меды, а потом и миссис Тонкс все решили за них, оставив судьбу на обочине. Хотя была ли это судьба? Если бы была она, то, наверное, все было бы проще в их случае. Но нет, их развел возраст по углам, а потом миссис Тонкс, а потом уже и неизбывность реальности, в которой Меда и не понимала, как поступать. Если так подумать, то выход всегда можно найти, может, поговорить с матерью о том, куда сердце лежит, оставить затаенную мечту, что Друэлла ее поймет. Вся такая строгая Друэлла, в которой Меда никогда не была уверена. Она никогда не могла сказать, любила ли ее мать отца или он ее, и вообще, что там у них с чувствами. Они были идеальной парой для всех, но двери Блэк-Холла скрывали столько всего, что даже его обитатели не знали всех тайн.
[indent] Меда раздраженно отпихивает учебник. Ну и ладно, у нее полно других дел. Например, нужно провести инвентаризацию расходных материалов в смотровой, тех, которые не находились запертыми в шкафчике под грифом очень дорогие или наркотические. Эти лекарства мог посчитать только главный целитель отделения. А остальные можно и Меде. Она вооружается снова пером и пергаментом, усаживается в смотровой на своем этаже, начинает проверять что есть, отмечая название и количество, но минут через пять так и застывает в волне размышлений.
[indent] Тед говорил так, будто бы пришел, если бы она позвала. Но что это значит для них? Имеет ли это смысл сражаться за что-то свое? А если да, то, как с этим жить? Примет ли Теда ее семья? Нет, конечно, но можно надеяться. Что хуже, так это отсутствие уверенности, что Тед примет ее семью, вот уж кто сноб похуже, чем сама Меда. Принцип «я им не нужен, тем более они не нужны мне» красной линией проходил через всю школьную жизнь Тонкса, и хотя Меда только год была рядом с ним в Хогвертсе, сомневаться не приходилось, что этот девиз Тед вынес с собой и во взрослую жизнь.
[indent] Нет, с этим делом сегодня у Меды тоже не ладится. Она откладывает пергамент, запирает шкафчик на защелку. Чем бы таким еще заняться, чтобы скоротать смену, а утром она придет домой, ляжет спать, и все станет лучше, никаких сомнений. Может, просто стоит сходить поболтать с целителем на посту? Посплетничать? И Меда кивает самой себе, поправляет лимонную мантию с эмблемой отделения, к которому принадлежит.
[indent] До поста дежурного Блэк не доходит. Двери в палаты на ночь остаются открытыми, чтобы не скрипеть ими во время обхода. Но одна дверь все же оказывается закрытой, из-под нее тонкая полоска приглушенного света намекает на то, что там кто-то есть. Меда решительно толкает дверь, с улыбкой собирается мягко сказать, что двери лучше не открывать, но выражение ее лица меняется очень быстро.
[indent] - Эдвард Тонкс! – Возмущенное приглушенное шипение наполняет палату, в которой Тонкс один и умудряется курить в окошко. Меда прикрывает за собой дверь, хорошо бы, чтобы запах табака не прошел в коридор. – Тут нельзя курить! Ты нарушаешь правила Мунго, это все-таки больница, а не какой-то там паб! – В несколько шагов девушка пересекает палату и протягивает раскрытую ладонь: - Выкинь сигарету и отдай мне пачку, пока не пришел кто-то построже меня, обличенный властью. Иначе у тебя будут неприятности, а еще они будут у дежурного персонала, хотя вот он вообще ни в чем не виноват.
[indent] Меда смотрит на Теда, не сводя серьезного взгляда. Явно выражает свое намерение дать ему подзатыльник, если он будет ломаться.